Вернуться на главную страницу
О журнале
Научно-редакционный совет
Приглашение к публикациям
Предыдущие
выпуски
журнала
2012 в„– 4(15)
2012 в„– 3(14)
2012 в„– 2(13)
2012 в„– 1(12)
2011 в„– 6(11)
2011 в„– 5(10)
2011 в„– 4(9)
2011 в„– 3(8)
2011 в„– 2(7)
2011 в„– 1(6)
2010 в„– 4(5)
2010 в„– 3(4)
2010 в„– 2(3)
2010 в„– 1(2)
2009 в„– 1(1)

ОНТОГЕНЕТИЧЕСКИ ОРИЕНТИРОВАННАЯ (реконструктивно-кондуктивная) ПСИХОТЕРАПИЯ — ТРЕТЬЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ НЕЭКЛЕКТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ

Шевченко Ю.С. (Москва)

 

 

Шевченко Юрий Степанович

–  доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой детской психиатрии и психотерапии Российской медицинской академии последипломного образования, г. Москва.

E-mail: europsy@mail.ru

 

Аннотация. Интенсивное освоение отечественной практической психотерапией ранее недоступного опыта различных зарубежных психотерапевтических школ, с одной стороны, и объективная необходимость привлечения к данной, ранее традиционно врачебной деятельности представителей иных специальностей (прежде всего, психологов, педагогов и социальных работников) порождает ряд организационных, юридических и методологических проблем.

В поисках интегративной концепции вне границ собственно психотерапевтической парадигмы автор обращается к более широкой психологической модели, в частности, к теории психического онтогенеза и учению о дизонтогенезе психики, что позволяет организовать пространственно-временные координаты психотерапевтического процесса в трех измерениях: «здесь и теперь», «тогда и там», «вскоре и вблизи». Сочетание позитивного регресса и психоэлевации, восстановление ущерба, обусловленного упущенными возможностями в сензитивных периодах прошлого и одновременное сопровождение процесса созревания психики до зоны ближайшего развития позволяют решать актуальные проблемы с позиций большей психологической взрослости, подкрепленной ранее не используемыми или дефектными природно- и индивидуально-психическими резервами.

Ключевые слова: онтогенез, дизонтогенез, интегративная психотерапия.

 

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

 

 

Характерная для настоящего этапа развития российской психотерапии переориентация с директивных методов на недирективные, а также возможность широкого знакомства с различными теоретическими концепциями и практическими техниками, существующими в мире, являются несомненным стимулом для развития данной дисциплины. Одной из особенностей современной психотерапии является тенденция отказа от ортодоксального следования канонам той или иной классической школы в стремлении к интеграции самых различных подходов и методов.

Что касается концептуального аспекта проблемы внутридисциплинарной, междисциплинарной и транскультуральной интеграции, то отмечающийся приоритет чисто прагматического применения психотерапевтических и психокоррекционных техник, особенно в условиях потока информации о различных, часто чуждых психотерапевтических школах Запада и Востока, требует теоретико-методологической корректировки. В противном случае существует опасность сугубо эклектического и малообоснованного применения случайного набора отдельных психотерапевтических приемов, лишенного интегрирующего стержня, способного объединить широкое многообразие существующих методик и техник, направленных на разные уровни психической организации человека.

В отличие от «эклектической психотерапии» истинно интегративная психотерапия предполагает, прежде всего, концептуальный синтез разных базисных систем и уже на этой основе объединение конкретных лечебных методов, возникших из различных теоретических источников (Карвасарский Б.Д., 1998). При этом чем более общим, выходящим за координаты собственно психотерапевтической парадигмы (в рамках которой любая синтетическая методика, так или иначе, тяготеет к ее суггестивному, когнитивному, бихевиоральному или психоаналитическому полюсу), является концептуальный стержень интеграции, тем большее количество разнородных практических подходов он в состоянии идейно примирить. Крайние точки этого стержня определяются диалектической сущностью человека, как «общественного животного» и его психики, как природно-социального образования со сложной многоуровневой структурой.

Биологически ориентированная модель интегративной психотерапии была разработана в России профессором В.Е. Рожновым (1971-1993) под влиянием учения Ганса Селье и развивалась московской школой под названием «эмоционально-стрессовая психотерапия». Сам автор концепции практически реализовал в ее рамках интеграцию методов суггестии (в форме эмоционально-стрессового гипноза), рациональной психотерапии (в форме сократического диалога — диалога а ля Сократ) и системы психической саморегуляции, проводимой как медитационная аутогенная тренировка (Рожнов В.Е., 1993). В то же время, поскольку ключевым словом в названии данной концепции является слово «стресс», то она способна интегрировать самые различные методики (включая психодраму, арт-терапию, радикальные бихевиоральные и иные приемы), целенаправленно использующие мобилизующий психофизиологический эффект эмоционального потрясения.

Психологическая модель интеграции разрабатывается в России Санкт-Петербургской психотерапевтической школой во главе с профессорами Б.Д. Карвасарским (1985, 1998), Г.Л. Исуриной (1995) и другими и получила название «личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии» (Карвасарский, 1998). Основанная на психологии отношений и учении о неврозах В.Н. Мясищева (1960), эта психодинамически направленная концепция в качестве основной цели ставит позитивные личностные изменения в виде реконструкции и гармонизации нарушенной системы отношений за счет коррекции неадекватных когнитивных, эмоциональных и поведенческих стереотипов. В качестве методических приемов реализации данного подхода используются групповая дискуссия, психодрама, психогимнастика, психопантомима, проективный рисунок, музыкотерапия и проч. В систему личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии интегрируются принципы и методы бихевиоральной, когнитивной и гештальт-терапии (Александров А.А. и соавт, 1995; Кулаков С.А., 1996; Психотерапевтическая энциклопедия, 1998).

Обе национальные концепции интегративной психотерапии представляются вполне обоснованными и взаимодополняющими. В то же время их механический перенос на детско-подростковый возраст вряд ли возможен, хотя бы в силу того, что интенсивно растущий и созревающий организм ребенка и так находится в состоянии почти перманентного психофизиологического стресса, что оставляет не так уж много сил для дополнительной мобилизации его внутренних резервов. Однако если речь идет о стрессовом воздействии на инертный «порочный круг» (circulus vitiosus) хронических патогенетических механизмов болезни, т.е. на «устойчивое патологическое состояние» (в понимании академика Н.П. Бехтеревой, 1989) ребенка и его среды, способном разорвать сложившуюся патологическую систему и «вытолкнуть» пациента и его ближайшее окружение на более здоровый уровень функционирования, то данный принцип оправдан в любом возрасте.

С другой стороны, и собственно личностная ориентация психотерапевтических воздействий возможна не ранее 3-х летнего возраста, когда ребенок начинает пользоваться местоимением «Я». В то же время как собственно психотерапия, так и практически неотделимая от нее в детской практике психологическая коррекция, осуществляемые в самом раннем (и даже в пренатальном) возрасте признаны не только возможными, но и наиболее перспективными направлениями в обеспечении психического здоровья подрастающих членов общества (Козловская Г.В., Скобло Г.В., 1989; Шевченко Ю.С., 1999; Добряков И.В., 2005; Добряков И.В., Малярская М.М., 2008). В самом деле, если психическая травма рождения или деструктивный психологический симбиоз (дословно — сожительство) с матерью будут предотвращены или изжиты в раннем возрасте, то взрослому человеку не потребуется многолетней психоаналитической работы над разрешением этих вытесненных в подсознание проблем.

Но и позже чисто реконструктивная направленность лечебного процесса в отношении активно формирующейся и развивающейся психики ребенка выглядит явно недостаточной.

Кстати, термин «реконструкция», используемый авторами и приверженцами указанной концепции (Карвасарский Б.Д., 1985; Александров А.А. и соавт., 1992 и др.) имеет два значения: 1 — восстановление облика чего-либо по сохранившимся остаткам или описаниям; 2 — коренное переустройство; перестройка по новым принципам; переоборудование, усовершенствование или упорядочение чего-либо. Говоря о реконструктивной психотерапии, в каждом конкретном случае следует уточнять о какой перестройке идет речь — о восстановлении того, что разрушено болезнью, либо о качественном изменении изначально несовершенного «здания души». Оба подхода закономерны и являются основой интеграции усилий врача и психолога при лечении конкретной болезни у конкретного больного или психологической коррекции конкретного клиента с конкретными расстройствами, связанными с проблемой адаптации и реализации индивида в социуме.

Когда же речь идет об интенсивно протекающем процессе созревания и формирования психики (а в этом общем контексте и личности ребенка), то идеальной моделью окончательного результата психотерапии является не восстановление (даже в улучшенном варианте) того, что было до болезни или декомпенсации. В этом смысле термин «реконструкция» уже не охватывает всего спектра лечебно-коррекционных и воспитательно-социализирующих задач детско-подростковой психотерапии. Наряду с реконструкцией ущерба, понесенного на предыдущем этапе развития, следует обеспечить необходимые средовые условия для следующего этапа, а также стимулировать внутренние факторы, запускающие механизмы функций, развитие которых стоит «на повестке дня». На психологическом языке речь идет об опережающем обучении и оптимизации условий овладения «зоной ближайшего развития» (по Л.С. Выготскому, 1982). Напомним, что под зоной ближайшего развития понимается расхождение в уровне трудности задач, решаемых ребенком самостоятельно (с позиций «актуального уровня развития») и задач, решаемых под руководством взрослого. Обучение тому, что ребенок уже потенциально в состоянии усвоить, но не самостоятельно, а с помощью значимого взрослого ведет вперед его интеллектуальное развитие и стимулирует личностный рост. Освоенные ребенком новые возможности функционирования начинают характеризовать его более зрелый уровень актуального развития, тогда как зона ближайшего развития элевирует к следующему возрастному этапу, что требует нового направляющего обучения и воспитания, ведущего за собой процесс взросления. Т.о. значимый взрослый (родитель, учитель, психолог, психотерапевт) могут и должны играть роль своего рода кондуктора, сопровождающего, стимулирующего и направляющего развитие ребенка.

Народная мудрость гласит: «Время — лучшее лекарство, а жизнь — лучший учитель». Любой психотерапевтический процесс представляет для пациента определенный отрезок жизни, во время которого он становится участником и одновременно основным объектом эксперимента, время которого относительно увеличивается за счет его насыщения когнитивной, эмоциональной и событийной информацией. Цель этого эксперимента — изменить психику в саногенном направлении /воссоздать разрушенное, существенно перестроить, развить то, что незрело, оттормозить и субординировать устаревшее и архаичное, восполнить своевременно недополученную или неусвоенную информацию, создать условия оптимального перехода на следующий этап развития/.

При этом, чем более аномальными являются социальные условия жизни, тем в большей степени в задачи психотерапии входят экстрапсихические (по Ж. Годфруа, 1992) изменения /овладение ситуацией, переделка или смена ее/, либо нахождение в тех же условиях наиболее приемлемой социальной ниши, обеспечивающей удовлетворение индивидуальных потребностей и наиболее полную самореализацию. Здесь психотерапия (включающая семейную терапию, «терапию среды» и «терапию средой»), наиболее тесно переплетается с социальной помощью. И естественно, что возможностей для качественного улучшения условий жизни ребенка гораздо больше по сравнению с мало изменяемым социальным бытием взрослых пациентов.

Чем более в основе дизадаптации лежат индивидуальные отклонения психики от условных границ возрастной психофизиологической нормы, /что может быть обусловлено конституциональной аномалией, влиянием болезненного процесса, либо результатом деформирующего личность опыта предыдущей жизни/, тем более в задачи психотерапии входит интрапсихическая перестройка, целенаправленное воспитание и перевоспитание личности. Здесь психотерапия (включающая клиент-центрированные и психокоррекционные формы воздействия), интимнейшим образом переплетается с педагогикой.

Основополагающую роль в детско-подростковой психотерапии (существующей на пересечении социальных, психологических, клинико-психиатрических и педагогических координат), играет эволюционно-биологическая концепция психических заболеваний и, в частности, учение о психическом дизонтогенезе (Сухарева Г.Е., 1955; Ушаков Г.К., 1973; Ковалев В.В., 1985, 1995). Это делает онтогенетически ориентированный подход открытым для самых различных методов и приемов лечебно-коррекционного воздействия. Таким образом, в отношении детей и подростков личностно-ориентированной интеграции психодинамических, гуманистических и бихевиоральных направлений психотерапии (Александров А.А., Бараш Б.А., Карвасарский Б.Д. и др., 1992) соответствует онтогенетически адаптированный ее вариант, названный нами «онтогенетически ориентированной (реконструктивно-кондуктивной) психотерапией» (Шевченко Ю.С., 1995).

Примечательно, что к идее подобного принципа интеграции и даже к ее терминологическому обозначению — «онтогенетически ориентирванная психотерапия» автор этих строк и его петербургский коллега, руководитель одноименной кафедры — профессор Э.Г. Эйдемиллер пришли независимо друг от друга. Это обнаружилось совершенно случайно в личной беседе и вызвало у обоих огромный восторг и энтузиазм, поскольку было воспринято как свидетельство принципиального единства теоретических позиций детских психиатров Москвы и Санкт-Петербурга. В этом можно убедиться, ознакомившись с содержанием дополняющих друг друга руководств по детской психиатрии, вышедших под редакцией профессора Э.Г. Эйдемиллера (2005) и профессора Ю.С. Шевченко (2011).

 

Э.Г. Эйдемиллером были сформулированы основные принципы онтогенетически ориентированной групповой психотерапии [Эйдемиллер Э.Г., 1994].

1.   Принцип парности однотипных акцентуаций личности подростков и взрослых и личностных радикалов у детей.

2.   Принцип клинико-психологического разнообразия участников, включаемых в психотерапевтическую группу.

3.   Принцип формулирования терапевтического запроса, учитывающий психологическую незрелость, когнитивные особенности и редуцированность навыков социальной кооперации: психотерапевтические метафоры, проективный рисунок, психодраматическое моделирование.

4.   Использование приемов «присоединения» (установление психологического контакта с участниками психотерапевтической группы): синхронизация дыхания, приемы «мимезиса», калибровка эмоциональных состояний.

5.   Обучение участников групповой психотерапии всех возрастов двухуровневой обратной связи, содержащей вербальную и невербальную информацию. В группах детей и взрослых с художественным типом мышления дискуссия уступает место игровому моделированию ситуации.

6.   Принцип интегративности — комплексное использование психологических механизмов групповой динамики, гештальт-упражнений и психодрамы.

7.   Использование эффекта трансового изменения сознания у участников психотерапии, чему в значительной степени способствуют совпадение терапевтических целей, возрастная и психологическая совместимость членов группы, эмоциональная сплоченность.

8.   Принцип «здесь и теперь». Принципиальный отказ от биографической направленности групповой психотерапии последовал после констатации факта, что в «здесь и теперь» системно воспроизводится актуальный и исторический опыт индивида.

9.   Принцип сбалансированности в исследовании негативного и позитивного опыта участников.

10.   Принцип баланса структуры и содержания, ответственности за результат психотерапевта/группы при проведении сеансов групповой психотерапии: директивность стиля психотерапевта и его ответственность за структуру занятия, сменяемая приемами «следования за спиной» участника, который, в свою очередь, отвечает за содержание сеанса и свой результат.

Психофизический облик ребенка, в отличие от взрослого, качественно меняется в течение короткого времени и тем быстрее, чем младше возраст. Стало быть, оптимальной моделью психического статуса к моменту окончания психотерапевтического цикла является не та эмоциональная, интеллектуальная и поведенческая структура, которая характеризовала психический облик пациента до начала болезни (пусть даже до того она соответствовала критериям возрастной нормы), а та, которая сформировалась бы к этому времени при сохранении благоприятных внешних и внутренних условий созревания. Кстати, психологические механизмы аккомодации и ассимиляции, (приспособления и овладения), сформировавшиеся в том или ином возрасте и закрепившиеся реакцией ближайшего социального окружения в качестве адаптационных, став инертными, в более старшие возрастные периоды могут приобретать характер гиперкомпенсаторных, условно- и явно патологических, затрудняющих психическое развитие индивида, снижающих его жизнестойкость. Это требует их замены более зрелыми и разнообразными механизмами психологической защиты и копинг-стратегий (Никольская И.М., Грановская Р.М., 2010). Так, наличие всеобъемлющей взаимной зависимости матери и ребенка на этапе его раннего онтогенеза является нормальным феноменом, обеспечивающим выживание младенца и закладывающим предпосылки его будущей социабильности. Однако, сохранение в неизменном виде такой же тесной связи на более поздних этапах развития ребенка (дизонтогенез привязанности) не только осложняет его сексуально-семейную самореализацию (вплоть до безбрачия и бездетности), но и делает его угрожаемым в плане формирования зависимости от психоактивных веществ, компьютерных игр и развлечений, от лидера, ритуала, различных субъектов и объектов, религиозных сект и проч.(Самохвалов В.П., 2007). С другой стороны, и гиперопекающая мать, своевременно не разорвавшая симбиотическую привязанность к ребенку (что часто неосознанно демонстрируется ею в виде использования местоимения «Мы» в рассказе о дочери или сыне уже давно говорящих о себе в первом лице) рискует остановиться в собственном личностном развитии. Это чревато возникновением у нее экзистенциальных проблем по мере взросления ребенка и приобретения им самостоятельности.

В связи с этим детско-подростковая психотерапия (если она не ограничивается чисто симптоматическими целями) нуждается в расширении пространственных координат психотерапии взрослых за счет присоединения к триаде медицинского, психологического и социального обеспечения лечебно-коррекционно-реабилитационного процесса четвертого полюса влияния на пациента-клиента, а именно — воспитательного. Последнее предполагает введение и в методологические, и в организационные основы психотерапии детей и подростков существенных общепедагогических и коррекционно-педагогических (дефектологических) компонентов, включая перспективные отечественные методики нейропсихологической коррекции детей с отклонениями в развитии (Семенович А.В. и соавт., 1998, Семенович А.В., 2002; Корнеева В.А., 2007; Корнеева В.А., Шевченко Ю.С., 2010), а также трансформированные приемы инициации, потребность в которой фрустрирована современным обществом (Самохвалов В.П., 1995).

Интенсивный «не по дням, а по часам» процесс биологического, психологического и социального созревания ребенка детерминирует и качественно иной взгляд на временные координаты психотерапевтического процесса. Если «взрослая» психотерапия во многих случаях может вполне ограничиться обращением к настоящему (измеряемому десятками лет) социально-психическому и психофизиологическому статусу пациента, соответствующему возрасту зрелости и к его прошлому (в котором остались наиболее интенсивные этапы его онтогенеза), то вся работа с ребенком и подростком буквально пронизана будущим. И в работе с настоящим, и обращаясь к прошлому пациента детско-подростковый психотерапевт все свои лечебные, психокоррекционные, социальные и воспитательно-образовательные мероприятия и рекомендации соотносит с предстоящими этапами созревания и развития природно-, индивидуально- и социально-психических компонентов личности.

Да и во многих случаях работы со взрослыми пациентами исключение «будущего» из координат психотерапевтической программы редуцирует ее на инстинктивный уровень краткосрочных стратегий, превращая психотерапию в искусство манипулирования пациентом (от шаманства до примитивной рационализации).

Основной идеей онтогенетически-ориентированной психотерапии является гармонизация личностной структуры пациента, семейных взаимоотношений и решение актуальных психотравмирующих проблем за счет сочетания двух разнонаправленных  процессов. Первый (в виде позитивного регресса) направлен на оживление онтогенетически ранних форм общения (в том числе безречевых), саморегуляции, мышления, деятельности с активным включением их в процесс адаптивной перестройки и гармонизации психики в качестве ранее не используемых резервов. Второй (в виде психоэлевации) направлен на одновременную стимуляцию освоения личностью пациента и его ближайшим окружением более зрелых индивидуально- и социально-психических уровней функционирования, которые находятся в их «зоне ближайшего развития» (по Л.С. Выготскому).

При этом разнообразие теоретических первооснов применяемых воздействий компенсируется методологическим единством их конкретного приложения к целям и задачам саногенного воздействия на психику ребенка. Воздействия, ориентированного на онтогенетические закономерности формирования психических свойств, функциональных систем и личности (Ж. Пиаже, 1994; А. Валлон, 1967; Л.С. Выготский, 1982; С.Л. Рубинштейн, 1973; А.Н. Леонтьев, 1972; В.В. Лебединский, 1985; М.И. Лисина, 1986 и др.). Т.о. лечебно-восстановительные задачи, общие с «реконструктивной» личностно ориентированной психотерапией (Карвасарский Б.Д., 1985; Кулаков С.А., 1996), дополняются «кондуктивными» (по И.А. Скворцову, 1995; 2000; 2008) задачами оптимизации созревания психических функций, уровней нервно-психического реагирования и компонентов личности в соответствии с нормами сравнительно-возрастной психологии.

Соответственно «сегодняшние» проблемы пациента решаются как за счет их рассмотрения на уровне его актуального функционирования, так и за счет «психоэлевации» (Медведева И.Я., Шишова Т.Л., 1996) т.е. возвышения пациента до зоны его ближайшего развития. Это позволяет подойти к тем же проблемам с «высоты» нового уровня онтогенеза мышления (например, не только конкретно-образно, но и абстрактно-логически их осмыслить), более зрелого (внеситуативно-личностного) уровня онтогенеза общения (Лисина М.И., 1986), и аффективной (уровень эмоционального сопереживания) организации поведения (Лебединский В.В. и др., 1990), включенного и усовершенствованного механизма вероятностного прогнозирования и антиципации (Менделевич В.Д., Мухаметзянова Д.А., 1997), самосознания (развивающегося в процессе самопознания и эмоционально-ценностного отношения личности к себе), дополненного способностью к саморегулированию собственного поведения (Чеснокова И.И., 1977; Бреслав Г.М., 1990), «утверждающе-действенной» стадии личностной зрелости (Фельдштейн, 1994), сформированных высших потребностей (Джидарьян И.А., 1976; Маслоу А., 1999).

С другой стороны, позитивный регресс к более ранним уровням психической организации (например, активизация и доразвитие тактильного контакта и невербальной экспрессивности, ситуативно-личностного и ситуативно-делового общения, наглядно-действенного мышления, инстинктивных и онтогенетически ранних механизмов управления поведением и психотехнических приемов саморегуляции психического тонуса), включает психодинамические процессы не только в плане катарсического отреагирования тех или иных инфантильных конфликтов. Он также восполняет, гармонизирует ущербный опыт индивидуального и социального функционирования. Подобный процесс «позитивного регресса» (возвращения к онтогенетически ранним формам психического отражения, общения и деятельности, не сопровождающегося как при патологическом и гипнотическом регрессе утратой способностей, которые присущи уровню актуального развития), является необходимым условием исправления дефектов воспитания и обучения, возникших на предыдущих этапах онтогенеза.

Известно: то, что пропущено, не сформировано (а также не отторможено и не субординировано) в соответствующий «сензитивный« период развития, само по себе не компенсируется автоматически в более старшем возрасте, а требует специальных и сложных усилий (Лебединский В.В., 1985). Аномально сложившаяся «закрытая» функциональная система, нуждается в настойчивых дестабилизирующих воздействиях, способных инициировать для нее искусственный «нештатный» критический период, заставить ее «открыться», перестроиться, как бы заново переформироваться из устойчивого патологического состояния в новую, нормальную для данного возраста функцию (Скворцов И.А., 2000; 2008).

Более того, в самом контексте того или иного онтогенетически ориентированного психотерапевтического приема заложена предпосылка интеграции индивидуализированных природно-психических и социально-психических (по В.В. Ковалеву) компонентов личности и на этой основе — более зрелого и гармоничного отношения к актуальным болезненным переживаниям и дизадаптирующим проблемам.

Можно привести ряд примеров позитивного регресса к предыдущим этапам развития создающего искусственные «сензитивных периоды» для несовершенно сформировавшихся функций и их ре-онтогенеза. Это такие приемы, как: активное общение в рамках «режима молчания»; разнообразие последовательностей реализации алгоритма «назвал — увидел — показал» в методике «говорящая пантомима»; вербализация собственных эмоций с помощью их сенсоризированного метафорического обозначения по конкретному вкусу, цвету, температуре, консистенции и т.д. в процессе разыгрывания конфликтных ситуаций; самостоятельное формирование интраектов как непосредственный результат чувственного опыта, полученного в проблемно-деловой игре; внушение, в том числе устами родителей, установки на сознательное повышение ребенком самостоятельности, ответственности и реалистичности в принятии решений; бихевиоральное моделирование социально приемлемых способов канализации собственной агрессивности и других инстинктивно-архаических детерминант поведения (Бихевиорально-когнитивная психотерапия…, 2003; Шевченко Ю.С., Добридень В.П., 2004).

При этом лечебно-коррекционное взаимопроникновение «позитивного регресса» и «психоэлевации» осуществимо на всех уровнях психики - от нейропсихологического до личностного.

Данный тезис можно проиллюстрировать на модели алекситимии — дизонтогенетическом аффективно-когнитивном феномене, проявляющемся в трудностях осознания, дифференциации и вербализации эмоций. Доказано, что алекситимия участвует в патогенезе (психогенезе) психосоматических заболеваний, алкоголизма, наркоманий, а также снижает способность к эмпатии (а стало быть, к взаимопониманию при общении) и к ориентации в собственных желаниях, что создает предпосылки к импульсивно-компульсивному поведению (Плоткин Ф.Б., 2008). Считается, что у взрослых людей алекситимия может иметь вторично-регрессивный характер и быть следствием душевного заболевания или психической травматизации в результате изнасилования, военных действий, бегства из мест проживания и проч. и выполнять функцию примитивного защитного механизма (не допускающего мучительные воспоминания в сознание). Чаще же, а у детей — как правило, алекситимия имеет первично-дизонтогенетическую природу и отражает изначальную несформированность способности к кодированию и переработке эмоциогенной информации.

Причины того, что в определенном (сенситивном для данной функции) возрастном периоде у ребенка не сформировалась способность вербально обозначать (и, соответственно, отреагировать) собственные эмоции могут быть различными. Дизнейроонтогенетические факторы могут обусловить нейрофизиологическую природу первичной алекситимии, как следствия дефекта мозолистого тела или аномальной локализации центра речи (правополушарную, либо билатеральную), и/или как результата нарушения в области палеостриального тракта. Из-за этого импульсы от лимбической системы не доходят до коры головного мозга, а «правополушарные» эмоции не идентифицируются левым, «речевым» полушарием. Соответственно, в данном случае онтогенетический подход предполагает проведение нейропсихологической (сенсомоторной) коррекции, как бы заново прокладывающей онтогенетический путь нижне-верхней, право-левой, задне-передней и леволобно-нижней структурно-физиологической организации психических функций (Семенович А.В., 2002; Корнеева В.А., Шевченко Ю.С., 2010).

Помимо церебрально-органической природы первично-дизонтогенетическая алекситимия может быть обусловлена условиями воспитания маленького ребенка, поскольку даже при сохранном мозге для того, чтобы научиться дифференцировать и называть свои чувства человек должен, как минимум, слышать, как это делают другие. Основа адекватного эмоционального функционирования закладывается в системе мать-дитя в раннем, довербальном периоде развития и далее формируется и совершенствуется в процессе внутрисемейных взаимодействий. Понятно, что родители, плохо осознающие и вербализирующие свои чувства (не умея это делать, или установочно сдерживая собственную экспрессивность), формируют алекситимию у собственного ребенка, способного испытывать эмоции, но не обученного с ними взаимодействовать. Соответственно в семейной психотерапии таких случаев элевированию ребенка к способности адекватно отреагировать свои эмоции должен предшествовать позитивный регресс родителей к непосредственной вербально-невербальной экспрессивности, поскольку, не научив ребенка чувственно переживать «горькую обиду», «тяжелую усталость», «зеленую тоску», «холодное презрение», «тихую радость», «светлую печаль», «горячую любовь», «сладкое слово Свобода» и т.д. и т.п., трудно рассчитывать на его активное самосовершенствование в соответствии с личностным императивом — «В человеке все должно быть прекрасно…».

Наконец, макросоциальная обусловленность распространенности алекситимии в нашей стране связана, по мнению Ф.Б. Плоткина (2008) с отсутствием у молодежи сформировавшейся привычки к постоянному чтению, которое является наиважнейшим средством познания мира и формирования полноценной личности. Кроме того, практикуемое последнее время издание классической литературы для школьников в сокращенном (скупо фактологически-хронологическом) виде, лишенном описаний красот природы, размышлений и эмоциональных переживаний героев в точности соответствует оперантному мышлению алекситимиков. Это же можно сказать о формализованном, поверхностном общении, опосредованном техническими средствами (Интернет, SMS-сообщения), а также о системе ложных ценностей, активно навязываемых в СМИ и рекламе. Схематичный, упрощенный, формализованный технократический и жаргонно-рекламный язык современных тинэйджеров функционально связан преимущественно с левым полушарием и минимизирует его взаимодействие с правым полушарием, отвечающим за эмоциональность в ее сомато-вегетативном комплексе. Соответственно, личностно ориентированная психотерапия алекситимии, исправляющая искаженную картину мировосприятия и мироощущение должна включать возвращение к базисным социокультуральным основам психического онтогенеза. Это обеспечивается, в частности, различными формами арттерапии (библиотерапия, музыкотерапия и проч.), в том числе такими приемами, как лечебная драматизация, психопантомима, мелодекламация, бардовская песня и т.п.

Таким образом, представленная концепция естественно дополняет две другие отечественные концепции неэклектической интеграции, поскольку позволяет объединить биологически (эмоционально-стрессовая психотерапия) и социально (личностно-ориентированная психотерапия) акцентированные подходы к человеческой сущности на основе третьей важнейшей детерминанты ее био-психо-социального единства — непрерывного (от слияния половых клеток до самой смерти) развития, онтогенеза.

В соответствии с концепцией онтогенетически ориентированной (реконструктивно-кондуктивной) психотерапии и психокоррекции (Шевченко Ю.С.,1995) нами (Шевченко Ю.С., Добридень В.П., 1995, 1998, 2004) разработана практическая методика семейно-групповой лечебно-коррекционной работы, интегрирующей различные приемы гештальт-терапии, бихевиорально-когнитивного подхода, суггестии и аутосуггестии, игровой, творческой и коллективной психотерапии, психогимнастики, психодрамы, трансактного анализа, нейролингвистического программирования, этологической психиатрии и других клинико-психологических направлений, а также оригинальные экстра- и интрапсихические приемы терапевтического, исправляющего и развивающего воздействия на ПОТРЕБНОСТНО — МОТИВАЦИОННУЮ, СОЦИАЛЬНО — КОММУНИКАТИВНУЮ, КОГНИТИВНО — МНЕСТИЧЕСКУЮ и ДЕЯТЕЛЬНОСТНО — ВОЛЕВУЮ сферы пациентов в трех пространственно-временных измерениях /«здесь и теперь», «тогда и там », «вскоре и вблизи»/.

Эти сферы (в сочетании с подсознательно-архетипической и личностно-мировоззренческой сферами) являются общими мишенями онтогенетически ориентированной психотерапии. Так, чтобы ребенок не отбился от рук, надо своевременно приучить его к рукам. Мать, удовлетворяя врожденные потребности ребенка, запускает формирование у него потребности в партнерстве. Последняя с возрастом проявляется в любви, дружбе, творчестве, гуманизме (т.е. человеколюбии как генерализованном родительском поведении) и мотивирует соответствующую активность. «Любовь к родине начинается с семьи», совершенно справедливо отметил Ф. Гальтон.

Чтобы в процессе социальных коммуникаций обрести друзей и соратников, надо научиться играть по правилам. Как сказал поэт — «Что наша жизнь — игра». Умея достойно проигрывать, не нарушая правил можно рассчитывать на победу, как в спортивных, так и в политических играх.

Мы гордо называем себя homo sapiens sapiens. Однако, не научившись логически думать, не станешь мыслителем. Онтогенез интеллектуально-мнестической сферы предполагает последовательное овладение наглядно-действенным, конкретно-образным и абстрактно-логическим мышлением. Кто четко мыслит — тот четко излагает и становится понятным окружающим. В этом залог счастья, ибо «Счастье — это когда тебя понимают».

Педагоги утверждают, что взрослеть надо рядом с Великим. «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». Но и генерал без солдатского опыта, воспитывающего волю, вряд ли станет великим полководцем. Не научившись дисциплине, не подашь пример и не возглавишь победоносную армию.

Магическое мышление, характерное для ребенка, с возрастом дезактуализируется, но никуда не исчезает. И «сон разума порождает чудовищ». Но осознанные образы подсознательного способны стать источником творчества и наслаждения, гармонизировать взаимодействие архетипа и реальной действительности, примирить тело, душу и дух. Как сказал умудренный жизнью герой Л.Н. Толстого: «Умру — трава вырастет», просто и афористично сформулировав саму диалектику природы.

Человек — частица мироздания. Последовательно познавая мир на чувственном, абстрактном и практическом уровнях, человек формирует собственное мировоззрение, способное обеспечить гармоничное взаимодействие с живым и неживым Миром, не нарушающее законов экологии. В том числе и экологии души.

Соединив в собственном сознании архетип Бессмертия и творческое мировоззрение «человек Мира» может сказать о себе словами А.С. Пушкина: «Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит…».

Следует сказать, что разработанные на детском материале принципы онтогенетически ориентированной психотерапии с успехом используются и в отношении взрослых пациентов (Шевченко Ю.С., Урадовская А.В., 2007). И это не удивительно, поскольку онтогенез (включающий онтогенез души) охватывает весь жизненный путь человека от зарождения до последнего вздоха, что, согласно К. Юнгу определяет возможности для индивидуального личностного роста человека во взрослые годы (Крэйн У, 2002).

Так, диссертационное исследование нашей сотрудницы А.В. Урадовской (2011), посвященное онтогенетически ориентированной психотерапии взрослых пациентов, обнаружило, что возникновение у них пограничных психических расстройств, а также их клинические проявления и динамика в большинстве случаев определяется сложным взаимодействием психотравмирующих социально-психологических и личностных факторов, в частности конституциональной предиспозиции, обусловленной механизмами психического дизонтогенеза. Дизонтогенетические проявления различного уровня и выраженности обнаруживаются у них в 97% случаев. Например, имевшая место в раннем возрасте у 84% обследованных пациентов невропатия (как первично-дизонтогенетическое расстройство сомато-вегетативно-инстинктивного уровня) в последующем обнаруживала свои «отголоски» в таких вторично-дизонтогенетических образованиях, как повышенная сенситивность, слабость эмоционально-волевой регуляции, личностная незрелость, готовность к формированию соматоформных, невротических и поведенческих расстройств. Неблагоприятные микросоциальные факторы воспитательного и средового характера имели место в 78% случаев и играли существенную роль в нарушении психического онтогенеза личностного уровня, в частности, они определяли незрелость механизмов психологических защит. Именно наличием дизонтогенетической предиспозиции можно объяснить тот факт, что пограничные психические нарушения у изученного контингента взрослых больных возникали не под влиянием шоковых или субшоковых психотравмирующих воздействий, а вызывались сравнительно слабыми по интенсивности, неспецифичными, но субъективно значимыми факторами, носившими характер психодинамических испытаний, которые часто встречаются в жизни, и не являются безусловно психогенными для зрелых гармоничных личностей.

Дизонтогенез системы психологических защит личности проявлялся в доминировании ранних, типологизированных, примитивных механизмов: регрессии, реактивных образований, подавления, изоляции, обращения против себя, отрицания, проекции, интроекции — характеризующихся пассивностью, вынужденностью, малой осознаваемостью и не способствующих реалистической адаптации к действительности. В связи с этим повышение онтогенетического уровня защитных психологических механизмов за счет интеграции, осознанности, индивидуализированного творческого подхода способствует личностному взрослению и социальной адаптации. Соответственно, активация, доразвитие, формирование зрелых психологических защит является обязательной мишенью психотерапевтических мероприятий. То же самое относится и к копинг-стратегиям.

Дизонтогенетические механизмы, ставшие основой «психопатологического диатеза» (Циркин С.Ю., 1995; Шевченко Ю.С., Баздырев Е.И., 2011) срабатывают на всех этапах пограничного психического расстройства, во многом способствуя переходу психогенных реакций (невротических, психосоматических, патохарактерологических) в устойчивое, затяжное и полиморфное психогенное состояние, а последнего в психогенное патологическое развитие личности. В связи с этим уже на первом этапе психогенного пограничного расстройства актуальными дизонтогенетическими мишенями психотерапии являются: парциальный инфантилизм; алекситимия; незрелость когнитивных схем мышления; недоститочность антиципационных механизмов предвосхищения и вероятностного прогнозирования; состояние межперсональной зависимости и др. На этапе развернутого психогенного расстройства, включающего патогенетические механизмы устойчивого патологического состояния (по Н.П.Бехтеревой) с частичной утратой зависимости заболевания от первично-психогенных факторов и формированием саморазвивающейся патологической системы мишенями психотерапии становятся вторично-дизонтогенетические образования в виде: депрессивных; тревожно-фобических; ипохондрических расстройств; поведенческих нарушений, определяющих «внутреннюю картину болезни», обостряющих уже имеющиеся дизонтогенетические комплексы и создающих предпосылки для возникновения третично-дизонтогенетических расстройств — нажитой психопатизации личности и приобретенной патологии влечений.

В контексте триединства пространственно-временных координат онтогенетически ориентированной психотерапии «позитивный регресс» в работе со взрослыми пациентами практически реализуется благодаря использованию приемов телесно-ориентированной психотерапии, регрессивного гипноза, актуализации невербального общения, применения психоаналитических техник и проч. «Психоэлевация» к зонам ближайшего развития, готовящая пациента к решению проблем ближайшего будущего (смене рода деятельности, окончанию учебного заведения, замужеству, рождению ребенка, разводу, выходу на пенсию, уходу из дома повзрослевших детей и т.д.) реализуется такими приемами, как обучение психической саморегуляции, фантазийно-театрализованное и реалистично-игровое проигрывание предстоящих жизненных сценариев, экзистенциальный анализ, дискуссии, направленные на коррекцию самооценки и уровня притязаний. Работа в координатах «здесь и теперь» обеспечивается путем проработки актуального внутриличностного конфликта и дезадаптивных когнитивных схем пациента (Захаров Н.П., 2004) с помощью бихевиоральной, бихевиорально-когнитивной психотерапии, арт-терапии, психодрамы, гештальт-терапии с проигрыванием актуальных психотравмирующих ситуаций со сменой ролей. Ряд методик по своей пространственно-временной ориентации относится одновременно к двум или ко всем трем векторам онтогенетически ориентированной психотерапии — трансовые техники, методика «дорога жизни», сеансы эмоционально-стрессовой инициации и проч.

Апробация практической психотерапевтической технологии на основе концепции онтогенетически ориентированной психотерапии показала эффективность данного интегративного подхода в отношении пациентов различных возрастных групп. Это объясняется фактом способности к «реонтогенетическому» исправлению и развитию психических функций, интеграции личности в любом возрасте за счет психодинамических факторов, формирующих искусственные «сензитивные периоды» для оптимального восполнения того, что не дополучено в прошлом и приобретения того, что потребуется в ближайшем будущем.

В качестве минимально-достаточной схемы можно представить пространственно-временную модель основных координат онтогенетически ориентированной психотерапии в виде растущего структурно-функционального октаэдра, вершины которого образованы шестью психическими сферами, являющимися ориентирами интегративной психотерапии. Это сферы потребностей, социальных связей и отношений, самосознания, опыта, а также архетип и мировоззрение, каждая из которых развивается в онтогенезе на основе биологических задатков и под влиянием социальных воздействий. Онтогенетически ориентированная (реконструктивно-кондуктивная) психотерапия в отношении каждой из указанных сфер подразумевает ее гармонизацию в соответствии с возрастными критериями нормального развития за счет исправления предыдущих этапов формирования (позитивный регресс) и оптимизации освоения зоны ближайшего развития (психоэлевация).

Так задачи удовлетворения, сублимации и формирования потребностей (физиологических, индивидуально-психологических, высших) достигаются интеграцией методов телесно-ориентированной, семейной, арт-терапии, трансактного анализа, терапии творческим самовыражением.

Реконструкция, развитие и гармонизация социально-коммуникативной сферы предполагает сочетание игровой, групповой, гуманистической психотерапии, а также тренинг социального общения в семье, референтной группе, макросоциуме.

Развитие самосознания на основе более полного самопознания, адекватной самооценки и усовершенствованной саморегуляции достигается в процессе рациональной, когнитивной, позитивной психотерапии (Пезешкиан Н., Пезешкиан Х., 1993), гештальт-терапии, экзистенциального анализа, библиотерапии, психотерапевтически смоделированного обряда инициации.

Развитие и расширение опыта адаптивного поведения, формирующегося как спонтанно (за счет импринтинга и имитации), так и осознанно (в результате научения и самообучения), осуществляется в процессе бихевиоральной и эмоционально-стрессовой психотерапии, этологически ориентированных приемов, коллективной и трудовой психотерапии и проч.

Подсознательно-архетипические мишени онтогенетически ориентированной психотерапии достигаются в процессе интеграции суггестивных техник, классического психоанализа, психодрамы и символдрамы, музыкотерапии, нейролингвистического программирования, трансовых (в том числе шаманских и религиозно-обрядовых) ритуалов.

Наконец, мировоззренческие аспекты интегративной психотерапии сближают подходы личностно-ориентированной психотерапии, гуманистической и экзистенциальной психотерапии, психотерапию миросозерцанием, философски и макросоциально направленные подходы.

Последние две сферы наглядно иллюстрируют взаимодополнение психотерапевтических усилий в отношении всех выделенных ядер растущего «октаэдра» онтогенетической психотерапии. Так, архетип с его видовыми, национальными и межнациональными (транскультуральными) составляющими, как психобиологическая почва психотерапии, диалектически связан с мировоззрением, представленным общественно детерминированным осознанием «Мира вокруг», «Мира в Человеке» и «Человека в Мире» и являющимся социально-идеологическим ориентиром психотерапии. Пространственно-временная связь между ними проявляется, например, в том, что, индуцируя в себя архетип Бессмертия, мы начинаем мыслить и чувствовать на ином, более высоком мировоззренческом уровне, находим в себе новые силы и возможности для оценки и решения своих проблем. Приобщившись же к находящимся в нашей зоне ближайшего развития транскультуральным архетипам можно осознать себя истинным Гражданином Мира.

Пространственно-временная трехмерность онтогенетически- ориентированной (реконструктивно-кондуктивной) психотерапии, представляющей собой взаимопроникающее соединение собственно лечебных, коррекционно-психологических, социализирующих и воспитательных влияний, позволяет пациенту за относительно короткий период естественного эксперимента прожить жизнь, насыщенную пропущенными ранее или пока еще не случившимися событиями. Событиями и испытаниями, способными укрепить, закалить личность, обеспечить ее необходимым опытом удовлетворения, формирования и субординации потребностей, расширения и гармонизации социальных связей и взаимоотношений, углубления самопознания и совершенствования способов психической саморегуляции. Онтогенетическая ориентация психотерапевтического процесса позволяет подготовить человека к успешному (самостоятельному, ответственному, реалистичному) приспособлению к ожидающим его в ближайшем будущем социально-психологическим и психофизиологическим изменениям условий жизни и посильному овладению этими условиями; сформировать запас прочности, создать «психологический корсет» в отношении слабых мест его психики, т. е. повысить жизнестойкость.

 

Рис. 1. Растущий пространственно-временной «октаэдр» онтогенетически ориентированной (реконструктивно-кондуктивной) психотерапии.

 

Мы полностью разделяем мнение ведущих детских психотерапевтов о том, что детский и подростковый психотерапе — всегда психотерапевт системный, семейный, групповой (Захаров А.И., 1998; Смид Р., 1999; Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1999; В.Е. Каган, 2000; Ремшмидт Х., 2000 и др.). Учитывая это, разработанная нами (Шевченко Ю.С., Добридень В.П., 1998; 2004) в рамках изложенной выше концепции практическая методика интенсивно-экспрессивной психотерапии и психокоррекции (ИНТЭКС) представляет собой девятидневный цикл эмоционально-стрессового воздействия на группу детей и их родителей с целью ликвидации нервно-психических отклонений, а также обеспечения их первичной и вторичной профилактики. Основным принципом, отражающим онтогенетическую сущность данной методики, является принцип «радостного взросления».

 

Литература

1.   Александров А.А., Бараш Б.А., Карвасарский Б.Д., Ташлыков В.А., Федоров А.П. Личностно ориентированная интегративная психотерапия. – СПб., 1992. – 17 с.

2.   Бехтерева Н.П. Здоровый и больной мозг человека. – М.: АСТ; Спб: Сова, 2010. – 399 с.

3.    Бихевиорально-когнитивная психотерапия детей и подростков / под общей редакцией проф. Ю.С. Шевченко. – СПб.: Речь, 2003. – 552 с.

4.   Бреслав Г.М. Эмоциональные особенности формирования личности в детстве. Норма и отклонения. – М., Педагогика, 1990. – 144 с.

5.   Валлон А. Психическое развитие ребенка / пер. с франц. – М., Просвещение, 1967. – 196 с.

6.   Выготский Л.С. Собрание сочинений. Т. 2. Проблемы общей психологии. – М., Педагогика, 1982. – 417 с.

7.   Годфруа Ж. Что такое психология. Т. 1. / пер. с франц. – М., Мир, 1992. – 491 с.

8.   Детская психиатрия: Учебник / под ред. Э.Г. Эйдемиллера. – СПб.: Питер, 2005. – 1120 с.

9.   Детская и подростковая психиатрия: Клинические лекции для профессионалов / под ред. Ю.С. Шевченко. – ООО.: «Медицинское информационное агентство», 2011. – 928 с.

10.   Джидарьян И.А. Эстетическая потребность. – М., «Наука», 1976. – 192 с.

11.   Добряков И.В. Перинатальная психотерапия. В кн.: Детская психиатрия: Учебник / под ред. Э.Г. Эйдемиллера. – СПб.: Питер, 2005. – С. 795-806.

12.   Добряков И.В., Малярская М.М. Как родить счастливого ребенка? 3-е изд. – СПб.: Речь, 2008. – 160 с.

13.   Захаров А.И. Как предупредить отклонения в поведении ребенка: Кн. для воспитателей дет. сада и родителей. – 2-е изд., доп. – М.: Просвещение, 1993. – 192 с.

14.   Захаров Н.П. Психотерапия пограничных психических расстройств и состояний зависимости. – М.: ДеЛи принт, 2004. – 288 с.

15.   Исурина Г.П. Личностно ориентированная (реконструктивная) психотерапия и основные тенденции ее развития. – В кн.: Психотерапия: от теории к практике. – СПб, 1995. – С. 81-87.

16.   Каган В. Е. Аутизм у детей. – Л.: Медицина, 1981. – 190 с.

17.   Каган В.Е. Детская и подростковая психотерапия: на перекрестках проблем. // Социальное здоровье детей и подростков: региональный опыт и перспективы. – Томск, 2000. – С. 55-61.

18.   Карвасарский Б.Д. Психотерапия. – М.: Медицина, 1985. – 304 с.

19.   Карвасарский Б.Д. (общая редакция). Психотерапевтическая энциклопедия. – СПб.: Питер Ком, 1998. – 752 с.

20.   Ковалев В.В. Семиотика и диагностика психических заболеваний у детей и подростков. – М.: 1985. – 288 с.

21.   Ковалев В.В.. Психиатрия детского возраста. – М., 1995. – 560 с.

22.   Козловская Г.В., Скобло Г.В. Состояние психического здоровья детей раннего возраста (клинико-эпидемиологическое исследование). // Журнал невропатологии  и  психиатрии  им.  С.С. Корсакова. – 1989.  – Т. 89,  № 8.  – С. 1455-1461.

23.   Корнеева В.А. Сенсомоторная коррекция нейропсихологических дисфункций у детей с элективным мутизмом. В кн.: Шевченко Ю.С., Кириллина Н.К., Захаров Н.П. Элективный мутизм. Красноречивое молчание: клиника, диагностика, терапия, психологическая коррекция. – СПб.: Речь, 2007. – С. 196-227.

24.   Корнеева В.А., Шевченко Ю.С. Нейропсихологическая коррекция пограничных состояни й у детей и подростков (теория и практика). – М., ИД «ТАКТ». – 154 с.

25.   Крэйн У. Теории развития. Секреты формирования личности. 5-е международное издание. – СПб: прайм-ЕВРОЗНАК, 2002. – 512 с.

26.   Кулаков С.А. Основы психосоматики. – СПб.: Речь, 2003. – 288 с.

27.   Лебединский В.В. Нарушения психического развития у детей. Учебное пособие. – М., МГУ, 1985. – 162 с.

28.   Лебединский В.В., Никольская О.С., Баенская Е.Р., Либлинг М.М. Эмоциональные нарушения в детском возрасте и их коррекция. – М., Изд. МГУ, 1990. – 197 с.

29.   Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. –3-е изд. – Изд. МГУ, 1972. – 576 с.

30.   Лисина М.И. Проблемы онтогенеза общения. – М.: Педагогика, 1986. – 145 с.

31.   Маслоу А.. Мотивация и личность / пер. с англ. – СПб., Евразия, 1999. – 478 с.

32.   Медведева И.Я., Шишова Т.Л. Метод драматической психоэлевации и его отличие от классической психодрамы. В сб.: Современные направления психотерапии и их клиническое применение. Материалы Первой Всероссийской конференции по психотерапии. – М., Ин-т  психотерапии, 1996. – С. 81.

33.   Менделевич В.Д., Мухаметзянова Д.А. Антиципационные особенности психической деятельности детей, страдающих неврозами. // Социальная и клиническая психиатрия. – Т. 7, вып. 2. – М., 1997. – С. 31-36.

34.   Мясищев В.Н. Личность и неврозы. – Л., ЛГУ, 1960. – 426 с.

35.   Никольская И.М., Грановская Р.М. Психологическая защита у детей. – Спб.: Речь, 2010. – 352 с.

36.   Пезешкиан Н., Пезешкиан Х. Позитивная психотерапия – транскультуральный подход. // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. – № 4, 1993. – С. 63-67.

37.   Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка / пер. с франц. – М., «Педагогика-пресс», 1994. – 527 с.

38.   Плоткин Ф.Б. Алекситимия: общая концепция и роль в патогенезе аддикций // Психотерапия и клиническая психология. Научно-практический рецензируемый журнал. Официальный орган Белорусской ассоциации психотерапевтов. – № 41 (24), 2008. – с. 11-17.

39.   Психотерапевтическая энциклопедия / под общей редакцией Б.Д. Карвасарского. – Спб.: Питер Ком, 1998. – 752 с.

40.   Ремшмидт Х. (редактор). Психотерапия детей и подростков / пер. с нем. – М.: Мир, 2000. – 636 с.

41.   Рожнов В.Е. Психотерапия. Б.М.Э. изд. 3, т. 21. – М., изд. «Советская энциклопедия», 1983. – С. 1048-1062.

42.   Рожнов В.Е. Эмоционально-стрессовая психотерапия // Психотерапевт России. – № 2, 1993. – С. 3-13.

43.   Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. – М., Педагогика, 1973. – 423 с.

44.   Руководство по психотерапии / под ред. В.Е. Рожнова – 2-е изд. – Ташкент: Медицина, 1979. – 620 с.

45.   Самохвалов В.П. История души и эволюция помешательства. – Сургут: Северный дом, 1995. – 420 с.

46.   Самохвалов В.П., Самохвалова О.Е. Этологические и нейробиологические аспекты аддиктологии. В кн.: Руководство по аддиктологии / под ред. В.Д. Менделевича. – СПб.: Речь, 2007. – С. 127-139.

47.   Семенович А.В. (ред.) Комплексная методика психомоторной коррекции. – М., МГПУ, 1998. – 76 с.

48.   Семенович А.В. Нейропсихологическая диагностика и коррекция в детском возрасте: Учеб. пособие для высш. учеб. заведений. – М.: Издательский центр «Академия», 2002. – 232 с.

49.   Скворцов И.А. Детство нервной системы. – М., Тривола, 1995. – 96 с.

50.   Скворцов И.А. Развитие нервной системы у детей (нейроонтогенез и его нарушения). – М., Тривола. – 2000. – 208 c.

51.   Скворцов И.А. Неврология развития: руководство для врачей. – М.: Литтерра, 2008. – 544 с.

52.   Смид Р. Групповая работа с детьми и подростками / пер. с англ.; – М.: Генезис, 1999. – 272 с.

53.   Сухарева Г.Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста. – М., 1955. – Т. 1. – 458 с.

54.   Урадовская А.В. Интегративная онтогенетически ориентированная психотерапии психогенных непсихотических расстройств: автореф. дисс. … канд. мед. наук. – М., 2011. – 24 с.

55.   Ушаков Г.К. Детская психиатрия. М., Медицина, 1973. – 392 с.

56.   Фельдштейн Д.И. Психология развития личности в онтогенезе. – М.: Педагогика, 1989. – 298 с.

57.   Циркин С.Ю. Концептуальная диагностики функциональных расстройств при шизофрении: диатез и шизофрения. // Социальная и клиническая психиатрия. – 1995, № 2. – С. 114-118.

58.   Чеснокова И.И. Проблема сознания в психологии. М., Наука, 1977. – 144 с.

59.   Шевченко Ю.С., Добридень В.П., Усанова О.Н. (ред.) Психокоррекция: теория и практика. – М.: НПЦ  «Коррекция», 1995. – 222 с.

60.   Шевченко Ю.С., Добридень В.П. Онтогенетически-ориентированная психотерапия (методика ИНТЭКС). Практическое пособие. – М.: Российское психологическое общество, 1998. – 157 с.

61.   Шевченко Ю.С. Современные направления психотерапии детей раннего возраста. Психотерапия сегодня: Материалы 3-й Всероссийской конференции по психотерапии. – М.: Изд-во Ин-та психотерапии, 1999. – С. 319-321.

62.   Шевченко Ю.С., Добридень В.П. Радостное взросление: развитие личности ребенка (Методика ИНТЭКС). – СПб.: Речь, 2004. – 202 с.

63.   Шевченко Ю.С., Урадовская А.В. Онтогенетически ориентированная психотерапия пограничных состояний. Материалы Российской конференции. Взаимодействие науки и практики в современной психиатрии. – М., 2007. – С. 207.

64.   Шевченко Ю.С., Баздырев Е.И. Эволюционно-биологический взгляд на природу и проявления психопатологического диатеза. Х Мнухинские чтения. Взаимодействие специалистов в области психического здоровья детей и подростков по преодолению факторов социальной среды. Конференция, посвященная памяти профессора С.С. Мнухина. – СПб., 2011. – С. 271- 275.

65.   Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В. Семейная психотерапия. – Л.: Медицина, 1990. – 189 с.

 

 

Ссылка для цитирования

УДК 615.851

Шевченко Ю.С. Онтогенетически ориентированная (реконструктивно-кондуктивная) психотерапия — третья отечественная концепция неэклектической интеграции [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – N 5 (16). – URL: http://medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

 

В начало страницы В начало страницы

ОБОЗРЕНИЕ ПСИХИАТРИИ И МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

им. В.М. Бехтерева


Попов Ю.В., Пичиков А.А. Особенности суицидального поведения у подростков (обзор литературы)


Емелина Д.А., Макаров И.В. Задержки темпа психического развития у детей (обзор литературных данных)


Григорьева Е.А., Хохлов Л.К. К проблеме психосоматических, соматопсихических отношений


Деларю В.В., Горбунов А.А. Анкетирование населения, специалистов первичного звена здравоохранения и врачей-психотерапевтов: какой вывод можно сделать о перспективах психотерапии в России?

Серия 16

ПСИХОЛОГИЯ

ПЕДАГОГИКА


Щелкова О.Ю. Основные направления научных исследований в Санкт-Петербургской школе медицинской (клинической) психологии

Cамые читаемые материалы журнала:


Селезнев С.Б. Особенности общения медицинского персонала с больными различного профиля (по материалам лекций для студентов медицинских и социальных вузов)

Панфилова М.А. Клинический психолог в работе с детьми различных патологий (с задержкой психического развития и с хроническими соматическими заболеваниями)

Копытин А.И. Применение арт-терапии в лечении и реабилитации больных с психическими расстройствами

Вейц А.Э. Дифференциальная диагностика эмоциональных расстройств у детей с неврозами и неврозоподобным синдромом, обусловленным резидуально-органической патологией ЦНС

Авдеева Л.И., Вахрушева Л.Н., Гризодуб В.В., Садокова А.В. Новая методика оценки эмоционального интеллекта и результаты ее применения

Яндекс цитирования Get Adobe Flash player